От Tumblr до Gawker - сайты и голоса, определившие 2010-е годы, ушли или изменились. У этой истории нет счастливого конца.
Я точно помню этот день, потому что я был одним из семи сотрудников Gawker Media, а также многих других постоянных работников, которых уволили в рамках реструктуризации всей компании. Я получил сообщение в Slack, меня попросили присоединиться к встрече в соседнем конференц-зале, сообщили, что сегодня, 17 ноября, мой последний день работы в Gawker, и к тому времени, когда я вернулся к своему столу, все мои учетные записи были отключены. Чтобы компания могла "оптимизировать и отточить работу всех сайтов в будущем", объяснил исполнительный редактор Джон Кук в служебной записке - сайтов, в число которых также входили Jezebel, Deadspin, Lifehacker и Gizmod - необходимо было произвести "перестановку кадров"
По правде говоря, я продержался гораздо дольше, чем рассчитывал. За 18 месяцев работы старшим редактором я заказал более 150 рассказов и опубликовал таких молодых писателей, как Ванн Ньюкирк II, П. Э. Московиц, Донован X. Рэмси и Джози Даффи. Когда меня спрашивают, каково было работать в Gawker, печально известном своими порой нереальными требованиями к сотрудникам, я всегда отвечаю одинаково: "У меня не было дорожной карты. Я швырял вещи в стену, чтобы посмотреть, что прилипнет".
Моей задачей было помочь расширить голос сайта, поэтому я намеренно закинул широкую сеть. Я поручил писателям - таким же, как я, которые никогда не задумывались о том, что их работы могут быть опубликованы на Gawker, - писать репортажи на самые разные темы: от роста бедности в пригородах и теневого бизнеса вторичной полиции до расизма на рабочем месте, джентрификации, межрасовых знакомств и радости поедания задниц.
Gawker, как и любая другая медиакомпания, пытающаяся выжить в этой следующей интернет-эволюции, гнался за виральностью. Хорошие истории имели значение, но не меньшее значение имели и цифры. Популярность статей, которые я заказывал, никогда не была точной наукой. Некоторые из них были чрезвычайно успешными по очевидным причинам - "В Tinder полно роботов-проституток" (198 000 посетителей); "Что сериал делает неправильно" (296 000); "Почему я писаю сидя" (110 000) - в то время как другие истории взорвались по причинам, которые я до сих пор не могу понять.
Но в тот момент, в котором мы оказались, не было никакого смысла. Интернет претерпевал редкую метаморфозу. Facebook, Twitter и появление социальных сетей полностью перестроили бизнес-модели. Все, как предположил Николас Карр об эффекте пинбола социальных сетей, было разрушено. "Радикально смещенные в сторону пространства и против времени, социальные медиа по своей сути дестабилизируют ситуацию", - писал он в 2018 году. "Своим вихрем мимолетных сообщений она учит нас тому, что ничто не вечно. Все одноразовое. Новизна рулит."
BuzzFeed знал толк в новизне. Он также пытался понять, как завладеть вниманием массовой аудитории. В отличие от Gawker или HuffPost, BuzzFeed использовал гораздо более массовый подход к игровому трафику. Под руководством генерального директора Джона Перетти (Jonah Peretti) он сделал своим хлебом и маслом викторины, обзоры Twitter, статьи, новостные заметки и подробные расследования. На какое-то время BuzzFeed стал вершиной интернет-производства. Помните платье? В других местах такие сайты, как The Awl и The Hairpin, предоставляли платформу начинающим писателям - Лорен Мишель Джексон, Винсону Каннингему, Брайану Вашингтону - с отступническим интересом к поп-культуре. До того как мне посчастливилось работать с ним в Gawker, я навязчиво читал обзоры погоды Тома Скокки со смесью предвкушения и личного ликования.
Во второй раз, когда миллениальный интернет умер, когда The Awl навсегда закрыл свои двери 31 января 2018 года, я помню, как подумал, что Скокка идеально передал чувства миллениального интернета и эпохи, которую он породил: "Каждый беглый кусочек света может оказаться последним". Потому что именно так можно было творить, работать и тратить время в интернете 2010-х. Это был один большой секрет, в котором все мы участвовали, веселились, переделывая цифровые медиа так, как нам казалось верным, никогда не зная, будет ли завтра свет, который мы зажгли своими историями в блогах, последним.
Я смог сделать дом и карьеру в интернете, потому что сайты вроде Grantland, Okayplayer и Jezebel дали мне лицензию как писателю и мыслителю. Они одобряли мои странности в той же мере, в какой бросали вызов моим взглядам на гендерную политику, кино, спорт и идентичность. Наткнуться на ответы Грега Тейта на доске объявлений Okayplayer было собственным мастер-классом по музыке и политической теории. До этого такие блоги, как Crunk & Disorderly, The Cynical Ones и FreeDarko, показали мне, насколько обширна эта территория, которую мы называем Интернетом. Они были доказательством того, что один голос может занять место в уникальном и оригинальном тоне.
Мой интернет, интернет тысячелетия, был провинцией игры и возможностей. Конечно, сейчас все это почти исчезло. Тенденция к консолидации близка к завершению. У этой истории нет счастливого конца. Журналисты, редакторы и создатели СМИ всех мастей теряют работу. Этот год показался особенно жестоким для тех из нас, кто зарабатывает на жизнь в этой переменчивой индустрии. Независимые СМИ - это сокращающаяся бизнес-модель, и эта судьба зловеще отражается на нишевых изданиях с посторонним взглядом.
Интернет для миллениалов умер, возможно, в последний раз, в апреле, когда закрылся BuzzFeed News. Неделю спустя книга "Traffic" - книга бывшего главного редактора Бена Смита о безумной попытке переосмыслить цифровые медиа в этот период - была опубликована под восторженными отзывами, и ее выход ознаменовал конец десятилетия, окрашенного всепоглощающей вирусностью. К концу осени Vice сократил штат, Okayplayer уволил всю редакцию, переключившись на бог знает что, а Jezebel, новаторский феминистский сайт, был вынужден закрыться. (В конце ноября его приобрел Paste, что спасло его от ранней смерти.) Согласно недавнему анализу занятости, в этом году сектор новостных СМИ потерял больше рабочих мест, чем в 2022 и 2021 годах вместе взятых.
2010-е годы по счастливой случайности совпали с распространением социальных медиа. Tumblr, Twitter и Vine расширили сферу общения, усилив голоса целого поколения, которые иначе остались бы неуслышанными. Эти платформы были двигателем творчества, пока все не превратилось в спонсорский контент. Теперь все изменилось. В этом году Tumblr объявил о планах по значительному сокращению своей деятельности. Под властью Элона Маска Twitter, переименованный в X, превратился в чашку с дезинформацией и домогательствами, что вызвало массовый отток людей с платформы. Что касается Vine, который прекратил свое существование в 2017 году, то его место занял TikTok, хотя он и не смог повторить его гипнотическое очарование.
Вы, вероятно, задаетесь вопросом, как мы здесь оказались. Как все это произошло. Не стоит. Это просто глупость во времена эффектных дураков, мошенников и монстров частного капитала. Мой интернет умирает. Он умирает уже некоторое время. Все, что я знал о нем, скоро исчезнет, его история будет разглашаться в 30-секундных видеороликах TikTok, которыми делятся в групповых чатах, и ежегодно восхваляться в коконе затемненных кинотеатров, где билеты стоят 30 долларов.
Контуры цифровой эры редеют. Так много из того, что я любил, исчезло или изменилось, его части проданы на металлолом. Почему и как это должно было произойти, я никогда не узнаю. Жадность и бесхозяйственность кажутся слишком дешевым ответом, хотя я знаю, что это один из них.
Также верно и то, как новые технологии вступают в борьбу за место старых. Так работает игра. Радио убило газеты. Телевидение убило радио. Интернет убил их всех. Во всяком случае, так гласит история. Сегодня, когда текстовые технологии исчезают в хипстерской джинсовой одежде 2010-х, видео и аудио доминируют. Это происходит до тех пор, пока не приходит время переключиться на следующую блестящую вещь. Нам нравится то, что нам нравится, пока нам не скажут, что нужно любить что-то новое.
Gawker закрылся во второй раз в феврале. Когда это произошло, я вспомнил о том, что написал Джон Кук в своей записке в день моего увольнения. Gawker переключился на политику, получив мандат на "горбатую кампанию" (LOL). План провалился, но не из-за писателей и редакторов, которые остались, и не из-за корректировки курса руководством (хотя это тоже было обречено). Хилари Клинтон проиграла выборы. Победил Дональд Трамп. Реальность превратилась в вульгарный театр. Театр настолько вульгарный и невероятный, что мы до сих пор не можем прийти в себя.
Перед тем, как погибнуть в 2016 году, Gawker потерпел неудачу, как потерпело неудачу большинство цифровых медиа-объектов интернета, созданных тысячелетиями: пытаясь понять и построить бизнес-модель вокруг чего-то непостижимого - того, как работает интернет. Ник Дентон, основатель Gawker, не справился с этой задачей. Не смог этого сделать и Джона Перетти. По правде говоря, никто не может. Сегодня я нахожу утешение в этом атоме непредсказуемости. Это единственный урок, который я ношу с собой с того дня.
Никто из нас не знает, как все устроено. И никогда не разберемся. Вперед.